Кто есть кто в Азербайджане

[Dismiss]

Вели Ахундов и его эпоха

В этом году исполнилось 100 лет со дня рождения выдающегося ученого и азербайджанского общественного деятеля Вели Ахундова. Врач по образованию он прошел всю войну, был директором Института эпидемиологии, министром здравоохранения Азербайджанской ССР, а в период хрущевской оттепели неожиданно занялся политикой, став первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана. Разобраться в хитросплетениях сложных поворотов такой судьбы под силу лишь творческим людям, способным прочувствовать атмосферу тех лет. Один из них - доктор искусствоведения, музыковедческий интерес которого определяет сплав музыкознания, философии и литературы, Рауф Фархадов. Он не был лично знаком с Вели Ахундовым, но смог понять его эпоху.

Фархадов решил проанализировать, как в Ахундове уживались интеллигентность и власть: "Он приходит к власти в конце 1950-х. В тот период западная интеллигенция начинает дистанцироваться от власти. В 1964 году выходит исследование идеологии развитого индустриального общества Герберта Маркузе «Одномерный человек». Маркузе выводит универсальную формулу для интеллигентного человека и пишет, что единственно верная, правильная и порядочная позиция для интеллигента - быть аутсайдером по жизни. Тогда западная интеллигенция, интеллектуальное студенчество уходит в хиппи, в непротивленческое движение. Они едут на восток, знакомятся с медитацией, статикой востока, уходят в наркотизм. Я думал о том, почему не в алкоголизм, а в наркотизм до тех пор, пока не вышла замечательная работа Ролана Барта, который объясняет, что наркотизм статичен, отстранен, а алкоголизм - это агрессия.

Почему же такой интеллигент как Вели Ахундов оказался во власти? По профессии он врач, а у врачей чувство долга выше всего остального. Когда-то Кант сказал о врачах: " Максима себялюбия (благоразумие) только советует, закон нравственности повелевает". Это странное ощущение интеллигента, которому долг велит, а раз ты должен, то значит можешь. Вели Ахундов спасал людей, рискуя жизнью; оперировал человека с миной ноге. Если интеллигент такого порядка, такой великой нравственности, такого чувства долга идет во власть, то получаются результаты совершенно уникальные, совершенно удивительные".



Характеризуя Баку 1960-х, Рауф Фархадов выразил мнение, что его атмосферу формировало искусство и спорт: "Начиная от прорывов музыкальных, джазовых, прорывов в живописи, литературе, и кончая нашим спортом. В Баку в этот период нет ни одной игровой дисциплины, начиная от гандбола и заканчивая хоккеем на траве, где бы ни играли в высшей лиге. Баку, который никогда особо не развивал легкую атлетику, в этот момент выдает таких людей как Александр Корнелюк. Это спринтер, который в 1972 году возьмет серебряную медаль на Олимпийских играх в Мюнхене, соперничая с самим Валерием Борзовым. Это два последних белых спортсмена, которые вообще могли состязаться с темнокожими. У нас в Баку появляется прыгунья в высоту как Нина Брынцева, ее рекорд до сих пор не побит. Наша гандоболистки Шафига Мамедова и Людмила Шубина… Это был уникальный прорыв.

В этот момент наш выдающийся композитор Кара Караев едет в США и возвращается в полной депрессии. "Боже мой, мы отстали лет на 30", - говорит он. В 1963-1965 он изучает одну из самых реакционных для Советского Союза, для советского правительства технику сочинения, экспериментируя с додекафонией. После того, как Караев пишет свою авангардную Третью симфонию и Скрипичный концерт, его начинают "долбать" в Москве, притеснять как человека. Тогда Вели Ахундов вместе со всем правительством, с партийным аппаратом приходит на радикальный по тем временам балет сына Караева Фараджа "Тени Гобустана". Эта была такая непрямая, негласная поддержка Кара Караева".



В уходе Ахундова из власти в конце 1960-х Фархадов видит философский подтекст: "Можно объяснить это и состоянием здоровья, и усталостью от власти, но в историческом контексте тип интеллигентного лидера демократической направленности исчезает. В западной цивилизации выдвигается лозунг: "Жизнь абсурдна, движение - всё, конечная цель – ничто". В этот момент перестает сотрудничать с правительством Франции один из крупнейших философов Мишель Фуко, композитор Пьер Булез уезжает из Франции. В тот момент и у нас происходит смена демократичного на более жесткого, целеустремленного руководителя. И суметь отказаться от наркотика под названием власть - дорогого стоит.

В 1970-х Эрих Фромм выпустит замечательную работу "Иметь или быть". Мне кажется, что Ахундов выбрал понятие "быть" - быть с семьей, быть с детьми, быть в профессии, которую он выбрал, быть в доме, в котором живет. Пропагандируя то, во имя чего он жил, во имя чего он создал удивительную конгломерацию азербайджанской медицины. Развитие вирусологии, микрологии - это тоже его система, это тоже его скульптура".

Закончил свое импровизированное исследование личности Вели Ахундова Фархадов байкой, которую ему рассказали бакинские лабухи: "В 1960-х в Баку приехал итальянский дирижер, который симпатизировал в коммунистам. Его встречали на самом высоком уровне. Он специально дал концерт для партийного аппарата, и затянул его почти до семи вечера. А в семь играл бакинский "Нефтяник". У наших музыкантов симфонического оркестра началось сумасшествие, полный депресняк - не попадаем на матч!

Тогда Ахундов выделяет свою "Чайку", куда набивается половина оркестра. Все постовые пропускали автомобиль, становясь по стойке смирно. Чайка со скоростью свет врывается на стадион, к правительственной ложе, и оттуда вываливается человек 20. Всех провели в правительственную ложу. Весь стадион обалдел! Не знаю, правда это или байка, но если даже байка, байка, то про Вели Ахундова ее стоило сложить – такого типа личность!"

[Dismiss]

Великий благотворитель Гаджи Зейналабдин Тагиев

25 янв

Сегодня день рождения известного миллионера, мецената, действительного государственного советника Российской империи, основателя первой на мусульманском Востоке женской школы Гаджи Зейналабдина Тагиева.

Нефтяной магнат Тагиев, как бы сказали сегодня, сделал себя сам. Он родился 25 января 1838 года в семье башмачника, с 10 лет учился у каменщика, таскал кадки с раствором, потом обтесывал камни, но вскоре предпринимательская жилка проявила себя. Зейналабдин арендовал землю в Биби-Эйбате, нанял чернорабочих, мастера, купил оборудование для бурения скважины. Нефти пришлось ждать долго, но, в конечном счете, Тагиев был вознагражден за терпение и упорный труд – фонтан забил.

Пустив нефтяные доходы в дело, Тагиев быстро стал не только нефтепромышленником, но и фабрикантом, рыбопромышленником (почти все рыбные промыслы в окрестностях Куры и Каспия принадлежали ему), хозяином грузовых судов. В Иране ему принадлежало несколько караван-сараев, в Москве Тагиев построил четырехэтажный дворец. В 1918 году Тагиев разработал план восстановления экономики в Азербайджане, помогал становлению и развитию в республике образования, искусства, журналистики.



Бакинские судоверфи, нефтяные заводы, первая конно-железная дорога, пожарное депо, бакинский водопровод, первые банки, первый хлопчатобумажный комбинат, школы, медресе, мечети, больницы, театры открывались и развивались с подачи и на деньги одного из самых щедрых бакинских миллионеров-промышленников. Он оплачивал учебу в самых престижных заграничных учебных заведениях будущих специалистов - нефтяников, юристов, врачей, добился, чтобы в Баку открыли собственный политехнический институт, где преподавали лучшие профессора.

Действовавшие в Баку мусульманское, русское, армянское и еврейское благотворительные общества избрали Тагиева почетным председателем.



Тагиев ратовал за получение образования женщинами. Он открыл первую на Востоке светскую школу-пансион для девочек-мусульманок, в своем театре начал выводить на сцену актрис. Причем он способствовал развитию просвещения и культуры не только в Азербайджане, но и во всей Российской империей, за что получил чин действительного статского советника. Гаджи Зейналабдин Тагиев умер 1 сентября 1924 года, но память о нем жива до сих пор.