Размышления христианина.

[Turku Kettola]

КУЛЬТУРА: КОРНИ КРИЗИСА...





Максим Яковлев

Отравленная почва


Традиционная культура есть уклад, а точнее говоря, правила человеческой жизни, в основе которых всегда лежит религиозная составляющая.
Поэтому для меня вопрос культуры — это вопрос почвы и времени. Ясно, что какова почва, такова и культура, а слой этой культуры либо наращивается, либо стирается под влиянием времени. Фактор времени выступает здесь не только в качестве летоисчисления, но также и как общее идейное, психологическое и эмоциональное состояние данного общества.

Глядя на ту почву, на которой стоит сегодня наша страна, мы имеем с полным правом свидетельствовать о кризисе традиционной культуры в современной.
Отчего же вдруг такой далеко не оптимистический вывод? Казалось бы, Православие на подъёме, возводятся храмы, представители власти участвуют в богослужениях, выходят православные газеты, журналы, самая разнообразная художественная, миссионерская, богословская литература и публицистика, проводятся православные теле- и кинофестивали, всевозможные конференции...
Казалось бы, налицо долгожданное православное возрождение России.
О каком же кризисе традиционной русской культуры приходится говорить? Если образно, в двух словах, то — отравленность почвы. Ведь всё, перечисленное выше по отношению к Православию, в наше время применимо и к католическому миру, избежавшему к тому же многолетних гонений на веру. И что мы видим? Расцвет традиционной Европы? Или хотя бы укорененность в культурной почве? Нет. Мы видим глубочайшую эрозию традиционной европейской почвы, её повсеместную духовную деградацию. О причинах говорить не будем, тем более что в них много общего и с причинами нашего кризиса.
Итак, что же представляет собой наша духовная почва?
На исходе имперской царской России многовековая многослойная почва традиционной (читай: православной) культуры, уже заражённая духом революционного времени, потрясенная вероломством — предательством веры, еще сохраняла свою суть. И сохраняла даже в начальный советский период, чему мы обязаны, в частности, появлением замечательных как в нравственном, так и в эстетическом отношении шедевров во всех областях искусства.
Но с прекращением чисто религиозной подпитки (закрытие храмов, истребление священства и прочее) началось оскудение почвы, её вырождение и истончение, усугублённое воздействием обезбоженного, инфантильно-иждивенческого духа времени. Так что к концу советской эпохи почва представляла собой нежизнеспособную смесь из обломков коммунистических идеалов и заветной мечты о запретном капиталистическом рае... Вспомним наиболее яркие и знаковые произведения того времени: фильмы «Гараж» Рязанова и его же «Небеса обетованные», «Интердевочку» Тодоровского, «Родню» Михалкова (о разладе и распаде традиционной семьи); романы Аксёнова, Войновича, Полякова... То есть почва была готова. Ждала, томилась. И дождалась.
Рухнул Союз, рвануло запретными западными ветрами. Дух почвы смешался с духом времени: «Обогащайтесь!», «Берите от жизни всё!»... Разгул беспринципности, вседозволенности, волчьих воровских законов... Соответственно отреагировала и культура. Эстраду, кино, литературу заполонило всё самое желанное и запретное: воровские песни и развратные фильмы, журналы и книги. Оголтелое, ничем не прикрытое бесстыдство, осмеяние нравственности, чистоты, порядочности, патриотизма...
Да, дух времени поменялся. Теперь с самых высоких трибун нас призывают: «Будьте успешными!» Это значит: имейте хорошую доходную должность, шикарную квартиру, машину, дачу, живите по западным образцам, будьте весёлыми и здоровыми, будьте сытыми и красивыми! А кто не может или не хочет, тот либо лентяй, либо ни на что не годный материал, а посему и заботиться о них особо нечего — пусть живут, как хотят (отсюда и запредельная беспризорщина, бездомное бродяжничество, обнищание, самоубийства). Народ, по сути, брошен.
Как известно, пьянство — это культурная катастрофа. Пьют, вымирают... Государство их обличает, мол, они не хотят вписываться в реалии нового времени, наказывает, обвиняет. А кто-нибудь задался по-честному вопросом: почему пьют, почему вымирают? Ведь можно не пить! Ответ простой и беспощадный: ну не хотят (да и не могут!) они жить в этом государстве! Не хотят они жить ради «успешности», ради борьбы с бедностью... Не хотят и не будут! Русским скучно, смешно ради этого жить. Не окрыляет. Но куда от всего этого спрятаться? А в бутылку... В неё, родимую!
«Быть успешным» — прямая дорога к коррупции, ведь не сказано же ни слова о том, какими духовными и моральными качествами должен обладать этот самый субъект «успешности». Как никто не сказал, каким же это образом может добиться «успешности» простой бюджетный работник: врач, учитель, ученый или, скажем, милиционер? А что уж говорить о крестьянине! А ведь это большинство населения.
Тем не менее, этот призыв впитался в почву и, можно сказать, стал самой почвой. Это та самая почва, на которой зиждется нынешняя культура. Тут всего хватает: тут тебе и гедонизм, и патриотизм, и либерализм всех мастей, а теперь уже и тоска по социализму. И на всё это кое-где, припорашивая, ложится современное Православие. Ложится, пропитывая, но и пропитываясь. Современная православная традиция пропитывается удобством, своего рода «успешностью», трактуя его как естественное стремление к удобству и красоте, хотя все дело именно в удобстве. Примеров множество.
А какие диковиннейшие предпочтения у братьев и сестёр во Христе, порой вообще не имеющие отношения к христианству! Есть верующие — сторонники разного рода «меньшинств», рыночных отношений во всём и вся, есть верующие коммунисты-ленинцы и так далее. Разумеется, все они разъединены.
Всё это есть прямое поражение традиционной православной культуры, в основе которой всегда — единение, братство, взаимопомощь. Когда не желают и слышать друг
о друге — одна православная община или братство о другой православной общине или братстве, и так далее, и тому подобное. Едва ли не повсеместно — взаимная неприязнь, а то и ненависть.
И всё же, когда мы говорим о кризисе традиционной русской культуры, у нас нет и не может быть места для пессимизма. Слава Богу, живо ещё стремление к Божьей правде, к совести, к человеческому достоинству! Всё это востребовано сегодня; на всё это день ото дня повышается спрос.
Слава Богу, у нас множатся традиционные христианские семьи, в том числе многодетные, живущие в духе единения, братства, взаимопомощи и согласия, прививающие детям традиции Православия. Ведь семья — это колыбель традиционной культуры и культурных взаимоотношений.
Кстати, власть, провозглашая приоритет семьи и семейных ценностей, на деле не оказывает никакого противодействия всему тому, что ежечасно разрушает и растлевает семью. И это тоже один из показателей состояния современной культуры. Оплотом бескультурья выступает в первую очередь телевидение. Нескончаемые хохмы, песни-пляски, разгул безудержного веселья на фоне вымирающих деревень, обескровленной промышленности, на фоне горя и нищеты всех добросовестных делателей и работяг...
Что это? Что это за страна? Что это за культура?!
К сведению телевизионных деятелей и начальства: культура греха, обмана и пошлости называется бескультурьем, и считать себя культурными людьми вы не можете по определению.
Как не вспомнить подоплёку всех этих телеигр и телешоу: «Вы самое слабое звено!», то есть вы лишний, вы не достойны жалости, от вас нужно избавиться. И для многих это уже стало правилом жизни. Или чисто рыночным принципом — всё можно перевести на деньги — всё продаётся и всё покупается — обесчеловечившим отношения между людьми и в житейском, и в деловом пространстве: в школах, больницах, судах... Отсюда — продажная медицина, продажное образование, продажное правосудие и продажная политика... Так пресловутые законы рынка «регулируют» не только нашу несчастную экономику, но и культуру, ибо представляют собой деструктивные идеологические составляющие. Рынок — это идеология! И другой идеологии у нас нет.
Настоятельная необходимость — заняться наконец-то этим «духом времени», чтобы дать возможность укорениться традиционной культуре, без которой нас опять снесёт и разметёт, как сорную пыль, только на этот раз уже безвозвратно.
Традиционная культура есть отбор и отграничение от всего наносного и вредоносного. В этом её здоровье. Здоровая жизнь требует усилий, преодоления трудностей, иначе — болезнь, апатия, гниль. И всякое здоровое государство непременно подвергается испытаниям и ударам, оно не должно расслабляться, удовольствоваться покоем, но ему следует быть в непрестанной бодрости. В этом залог его жизнестойкости и развития. Нормальное повседневное бытие традиционной культуры — это постоянная напряжённая битва во имя плодоносности почвы. Битва за сохранение и жизнеспособность традиционных духовных ценностей. Бог на стороне традиционной русской культуры, а вот на какой стороне мы сами?


foma.ru

[Басмач]

Браво, ТК ! )) Неплохая атака на христиан ..........дуплетом в угол ......чисто и в лузу !!

[Turku Kettola]

НЕТ В ЖИЗНИ СЧАСТЬЯ?


«Нет в жизни счастья» — несколько десятилетий назад синие пороховые татуировки с этой надписью частенько можно было увидеть в пляжный сезон на разрисованных организмах бывалых «сидельцев». И нельзя сказать, чтобы этот упаднический девиз выражал позицию одних лишь разочаровавшихся в жизни уголовников. Достаточно вспомнить хотя бы знаменитые пушкинские строки: «На свете счастья нет, но есть покой и воля». По сути — тот же пессимизм, само существование счастья здесь даже не ставится под сомнение, а прямо отвергается.
В духовном смысле между великим русским поэтом и татуированной шпаной — дистанция огромного размера, но каждый из нас, наверное, может определить свое место на этой дистанции между крайними ее точками. И у каждого найдется достаточно поводов усомниться в принципиальной достижимости счастья.
Получается какая-то парадоксальная ситуация: ведь все, абсолютно все люди стремятся к счастью, все считают его главной целью и смыслом своей жизни, стараются изо всех сил, порой рискуют, идут на лишения и жертвы только ради того, чтобы стать счастливыми. А в результате — разочарование… Даже у Пушкина.
Бывают, правда, в жизни моменты, когда кажется, что счастье наконец-то пришло и уже никогда не оставит нас. Тут у каждого — свой опыт: первый поцелуй, покупка новой гитары, победа на соревнованиях, рождение ребенка, повышение должностного оклада или просто поездка с друзьями за город на шашлыки… На какое-то время человек может почувствовать себя счастливым, но, к сожалению, время это быстро проходит, а вместе с ним проходит и счастье. За первым поцелуем следует первая ссора, новый оклад перестает удовлетворять возросшие потребности, ребенок подрастает и вредничает, рекорды забыты, шашлыки съедены, гитара валяется под кроватью…
Так, может быть, и вправду его нет, этого самого счастья? Может, это просто фикция, очередная романтическая выдумка человечества, призванная скрасить жестокую действительность, и нет в мире ничего, кроме законов природы, голой целесообразности и причинно-следственных связей?
Наверное, можно рассуждать и так. Но есть у человечества и еще одна очень важная интуиция, которую прекрасно сформулировал в рассказе «Парадокс» Владимир Галактионович Короленко: «Человек создан для счастья, как птица для полета». Каждый из нас в самой сокровенной глубине своего сердца ощущает главное предназначение человека — быть счастливым, и каждый по мере сил пытается реализовать его в своей жизни. Почему же так плохо у нас это получается? Ответ прост: птица не может летать, если она больна или ранена, а человек несчастен именно потому, что повреждена его природа. Неспособность быть счастливым является таким же симптомом этой поврежденности, как слепота — симптомом поражения органов зрения. Ведь если человек ослеп и перестал видеть, это вовсе не значит, будто мир вокруг него исчез или необратимо изменился. Так и нынешнее наше несчастное состояние отнюдь не подтверждает правоту сентенции, тускло синеющей на татуированных телесах завсегдатаев тюрем и колоний.
Есть, конечно же, есть в жизни счастье! Ну а то, что мы не можем его воспринять, впитать его, наслаждаться им, — наша беда, наша проблема, наша болезнь. Ведь счастье — это совсем просто! Это полнота бытия, ощущение радости без каких-либо конкретных причин, уже от того только, что ты родился и живешь на свете. Но почему-то приходится буквально прорываться к такому, казалось бы, естественному состоянию. Как будто в зимнем троллейбусе изо всех сил дышишь на стекло, оттаиваешь его немеющей от холода ладонью, и вот, наконец, появляется маленькое окошко в мир, через которое видишь людей, дома, деревья… Но буквально на глазах его снова затягивает ледяная пелена, и опять ты сидишь, уставившись в заиндевевшее стекло.
Что же это за болезненное повреждение, которое мешает людям быть счастливыми? В христианской традиции оно называется коротким жестким словом — грех. А в категориях, понятных неверующему человеку, наверное, точнее всего будет назвать эту болезнь — недостаточностью любви. Ведь человек счастлив лишь когда любит. А величина нашего счастья, если можно так выразиться, прямо пропорциональна глубине нашей любви. Чем сильнее любовь, тем больше счастье. Но любовь по природе своей — жертвенна. Чем сильнее любишь, тем бóльшим готов пожертвовать, оторвать от себя.
Вот здесь и кроется причина неуловимости и эфемерности счастья. Очень часто люди просто боятся жертв, которых неизбежно потребует от них большая любовь. И довольствуются «маленькой» любовью, не понимая, что сами лишают себя возможности стать счастливыми. Чем меньше любовь, тем меньше счастье, и количественно-качественный скачок здесь невозможен в принципе.
Например, человек любит мороженое. Это вполне здоровое отношение к вкусному лакомству, и никакой жертвы подобная любовь не требует. Но счастье от очередной порции пломбира тает еще быстрее, чем само мороженое. А пятьдесят пломбиров подряд вместо непрерывного счастья гарантированно приведут на больничную койку.
Другой пример — человек любит музыку. Для счастья тут гораздо более оптимистическая перспектива: музыки на свете много и наслаждаться ею можно гораздо дольше, чем мороженым. Но такая любовь уже потребует определенных усилий: ведь для того, чтобы испытывать счастье от музыки, необходимо научиться понимать ее, разбираться в ее структуре, получить хотя бы элементарные сведения о предмете своей любви. Короче, такая любовь уже требует от человека жертв: времени, сил, внимания. И чем она выше и сильнее, тем большую степень жертвенности предполагает в любящем.
Любовь к женщине может сделать мужчину счастливым на всю жизнь. Но ради такого счастья он должен всю эту жизнь без остатка посвятить своей избраннице, делить с ней все удачи и радости, принимая на себя все ее проблемы, тяготы и недостатки. Это непросто, но такова цена счастья.
Чем сильнее любишь, тем бóльшим готов пожертвовать, оторвать от себя. В Библии об этом очень ясно сказано в словах апостола Иакова: Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: «Идите с миром, грейтесь и питайтесь», но не даст им потребного для тела: что пользы? (Иак 2:15-16).
Единственный признак и критерий настоящей любви — стремление к благу любимого, пускай даже ценой собственного комфорта и благополучия. А предельно возможной степенью такой любви Христос назвал способность пожертвовать самой жизнью ради тех, кого любишь: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин 15:13).
Так, в фильме «Титаник» тема любви достигает максимального накала вовсе не в сентиментальных сценах свидания, а в счастливой улыбке уже мертвого героя Леонардо ди Каприо, погружающегося в ледяную бездну. Легкомысленный игрок и художник погибает ради спасения любимой девушки, и эта гибель для него радостна, он умирает абсолютно счастливым человеком.
Но здесь-то и возникает главный вопрос к христианскому пониманию любви и счастья: как же я буду счастливым, если погибну? О какой полноте моего бытия может идти речь, если само это бытие прекратится вместе с моей смертью? Наверное, проще всего было бы ответить, что личное наше бытие не уничтожается физической смертью, что после нее наша жизнь продолжится в иной, неведомой нам пока, форме… Жаль только, что проверить это утверждение опытным путем невозможно, а принять его на веру способны далеко не все.
Но есть одна безусловная истина, о которой мы все стараемся поменьше думать, чтобы не расстраиваться и окончательно не утвердиться в мысли о том, что «нет в жизни счастья»: рано или поздно мы неизбежно обречены на потерю всех земных радостей, которые делали нас счастливыми в этом мире.
Гастрит с холециститом вынудят гурмана и обжору питаться несладкой овсяной кашкой на воде; ценитель любовных утех когда-нибудь с ужасом обнаружит, что больше к ним не способен; красавица, всю жизнь любовавшаяся на свое отражение в зеркале, увидит однажды, что ее красота ушла… Даже самых любимых людей мы в конце концов потеряем, как ни прискорбно это сознавать. Наконец, придет время, когда у нас вообще ничего не останется из того, что делало нас хотя бы чуть-чуть счастливыми в жизни. Да и сама эта наша земная жизнь подойдет тогда к концу.
И вот здесь стоит, наверное, задуматься каждому: а смогу ли я оставаться счастливым или хотя бы надеяться на счастье в тот момент, когда смерть встанет совсем рядом и я буду чувствовать на себе ее холодное дыхание?
Что тогда мы увидим там, впереди, сквозь заиндевевшее стекло нашей угасающей жизни?


Ткаченко Александр.

www.foma.ru

[Turku Kettola]

«Мой народ вымирает, его надо защищать», протодиакон Андрей Кураев, «Труд»







— Декабрьские события на Манежной площади вызвали большой общественный резонанс — заговорили о проблеме национализма в России. Что является первопричиной этих событий?



— Причин здесь две: настоящая культурная катастрофа, которая происходит на наших глазах со всем западным миром, переселение народов-то, что происходило на границах Римской империи в III-VI веках. То же самое происходит и сегодня. До некоторой степени похожие мотивы: люди покидают привычные территории, потому что их оттуда кто-то выгнал. Народы, заселившие Европу на руинах Римской империи, — это неудачники, которым не нашлось места в глубине евразийских степей.

Так же и сегодня: миграция из стран третьего мира или с национальных окраин Советского Союза — все это не от хорошей жизни. И это серьезно: приходят люди в страну другой культуры, другой религии, с другими культурными стандартами. И это происходит не оттого, что мы разные книги читаем или фильмы смотрим. Дело в другом — в различии между культурными сценариями: фиксацией и передачей того, как в типовой жизненной ситуации ведет себя типовой обыватель. Начиная с того, как пеленают малыша, как дерутся мальчишки, как ухаживают за девушками, как работают, празднуют, как хоронят: И они зачастую оказываются различны.


— Но ведь так было не всегда.



— Да, в былые столетия такая разница не считалась существенной. Были времена, когда те же жители среднеазиатских республик пытались русифицироваться: мой приятель, например, просил его называть Александром, а не его среднеазиатским именем. Привезти жену из России было гордостью. И даже христианизация Сибири шла в ногу с русификацией. Так же было и во всем мире. Это имело свои плюсы и минусы. Потому что впоследствии эти народы поставили перед собой вопрос: а могу я быть христианином и не быть европейцем?

Сейчас же произошла глобальная перемена имиджа европейской культуры, в том числе русской. Поэтому приезжающие в Германию из Турции или в центральную часть России с национальных окраин — все они не считают, что могут чему-то у нас учиться. Но у нас в России это обостряется еще и тем, что за последнее десятилетие мы сами выступаем в роли не самых лучших учеников — а учимся мы у Америки и Запада. Даже те слова, которые обозначают современные реалии жизни, — нерусские слова.

Посмотрите: дети официальных лиц учатся на Западе. То есть мы сейчас выступаем, как в свое время — элита продвинутых индусов, добившихся независимости от Великобритании, но в то же время получающих там образование и воспринимающих ее ценности.



— В этих условиях вопрос: чем мы можем делиться кроме бюджета?




— За последнюю четверть века люди, которые пытались ответить на вопрос, какие ценности есть у русского народа, были высмеяны и сознательно маргинализированы. На них навесили множество ярлыков: ксенофобы, националисты, фашисты… Это и Александр Солженицын, и историк Вадим Кожинов. Но сегодня некоторые из нашей интеллигенции до определенной степени стесняются считать себя русскими.

И если мы хотим, чтобы приезжающие в наши города, скажем, с Северного Кавказа или из Средней Азии люди воспринимали нашу матрицу поведения, мы должны определиться: а какая она, эта матрица, что мы можем предложить? Не замечать этой проблемы нельзя. Просто забалтывать — неумно. Как и в любом межнациональном конфликте — видеть конфликт бытовой. Или считать безусловно неправыми русских.



— А каковы ошибки в национальной политике государства?




— В любой культуре есть свои субкультуры. Россия и СССР пережили ломку конфликтов между субкультурами в начале XX века, во время индустриализации, когда сельские жители массово приезжали в города. Теперь мы то же самое видим на примере людей, которые, что называется, спустились с гор и приехали в города. Поражает различие в том, как о поведении этих людей и о них самих отзываются в их родных городах или селах и что про них говорят жители местности, куда они приезжают. В родной местности человек не позволял себе того, что позволяет здесь. Когда житель кавказской республики оказывается в другом регионе, за рамками своей общины, он уже почему-то не руководствуется нормами поведения, принятыми у него дома.

Отсюда один из возможных путей изменения ситуации — сделать так, чтобы они всю Россию считали своим же родным регионом и вели себя соответственно. Нужно усиливать роль таких структур, как центры мусульманской культуры, укреплять значимость национальных общин в регионах и городах, чтобы эти организации могли контролировать жизнь своих ребят.
Есть реальная проблема: меняется атмосфера в стране. Те же процессы происходят в Европе. Особенно это видно в школах. Например, в Германии немецких детей их сверстники уже начинают преследовать за то, что они не турки. В США долго боролись против белого расизма, а получили расизм черный.

Вторая проблема — недоверие к государству, на которое жители не могут положиться. Любой погром или так называемый терроризм — это оружие слабых. Если я знаю, что в суд обращаться бесполезно, если милиция меня не защитит, то остается только вести партизанскую войну.

Поэтому национализм — это, с одной стороны, катастрофа социальная, катастрофа этнокультурная, с другой — социальная беззащитность.



— Вы сказали, что политика государства в отношении этой проблемы не должна ограничиваться забалтыванием. А какой она должна быть?



— У меня нет готовых рецептов. Можно предложить темы для дискуссий в обществе. Первое — возвращение государству российскому информационных потоков над небом Кавказа. Первый шаг уже был сделан: Дума отменила региональную компоненту образования, которая занимала до 20% всего образовательного процесса. Должна быть предварительная цензура учебников, может быть, даже прессы на предмет пренебрежительной или враждебной по отношению к России информации.

Тупиковый путь политики почти во всех северокавказских республиках: местные царьки всегда стараются прикормить оппозицию — антироссийскую или антизападную. И при этом они делают вид, что они с нею борются, докладывая в центр об успешной борьбе. При этом требуют все больше и больше денег, шантажируя возможностью дестабилизации ситуации из-за нехватки средств для борьбы с экстремизмом. Это многолетний шантаж, и нельзя его терпеть бесконечно. Ненормально, что эти регионы получают в разы больше денег, чем те же центральные российские регионы. За что? За то, что они же сами нас ненавидят? В конце концов, может быть, проще уйти оттуда. Нужно тщательно просчитать, насколько нужны нам эти регионы.



— Но ведь в этих местах проживает в том числе и русское население.



— Тогда, получается, они взяли русских в заложники? Но переселить русское население с Северного Кавказа, где у него все равно нет работы, и устроить его значительно дешевле, чем содержать всех. Нельзя огрызаться на российскую культуру, обвинять, что «вы разрушили наш образ жизни», и при этом не хотеть жить в своей культуре.


— А с чем связано такое явление: когда русский человек заявляет о своей национальности — даже порой без намека на превосходство над другими, его сразу записывают в нацисты? В то же время, если то же самое заявляет выходец с Кавказа или кто-то другой, это вполне нормально воспринимается.


— Это очень подлая позиция, навязанная определенной группой столичной интеллигенции из ее шкурных интересов. Это племя грантоедов. Они знают политику партии из вашингтонского обкома, они знают, за какие действия там будут давать визы, выписывать гранты, и делают все для этого.

В России нужно проводить протекционистскую политику по отношению к русскому народу и некоторым другим, вымирающим. Национализм — это сказать, что люди моего народа лучше, чем других национальностей. Я считаю иначе: мой народ слаб. Может быть, нужна некая полоса оседлости?



— Ваш прогноз: если государство и дальше будет закрывать глаза на проблему национализма, что произойдет в течение, скажем, ближайших 10 лет?



— Сложно сказать. Во многом это будет зависеть от того, что будет происходить на Западе. А там уже идут процессы, связанные с осознанием провала ассимиляции иммигрантов, интеграции культур. Начался разворот в сторону протекционистской политики европейских государств по отношению к исторически населяющим страны народам. А наши политики все равно будут обезьянничать, вне зависимости от внешнеполитического курса.


— Какие же процессы будут происходить в обществе? Будут повторения событий на Манежной?




— Я пессимист. Я считаю, то, что произошло на Манежной, — это хорошо, но мало. Это выплеск энергии, эмоций, это признак жизни. Когда тебя бьют в коленную чашечку и нога не дергается, тут одно из двух: или ты суперконтролируешь себя, или ты труп.

Советский период сломал хребет русскому народу, и главная наша беда — неспособность общества самоорганизоваться по любому важному вопросу. А народы Северного Кавказа, напротив, успешнее могут организовываться и консолидироваться.



— А как церковь может помочь во всех процессах преодоления национализма, единения культур? Делается ли что-нибудь?




— Церковь может помочь, но не призывами к чему-то. Патриарх предлагает по сути возрождение приходской общинной жизни. Чтобы при каждом приходе была штатная должность приходского, то есть социального, работника. Чтобы люди приходили не просто помолчать вместе, а пообщаться, обсудить свои проблемы. Чтобы люди заметили друг друга.



— А за последние 10 лет как изменилось количество «постоянных православных», то есть людей, которые регулярно ходят в церковь, соблюдают посты?


— Конечно, есть некоторый рост. Но задача состоит в том, чтобы этот рост немного перепрофилировать: чтобы человек, обретя веру в Бога, не забывал о других людях. А то получится альтернативная камера, в которой замкнется человек: если сегодня в обществе все безразличны друг к другу, замыкаются в своей семье, малом кругу, то многие, обретя веру, перестают замечать что то, кроме веры.



— Сейчас в обществе активно обсуждается тот факт, что церковь если не вмешивается, то пытается активно влиять на политику государства, и особенно это заметно с приходом нового патриарха. Что вы думаете по этому поводу, что произошло?


— Для начала мне бы кто объяснил, что такое политика нашего государства. То, что я вижу в прессе, в интернете, в беседах, — вся политика сводится к не очень чистоплотному бизнесу со стороны государства. Рейдерству, отнятию бизнеса. Реформы хоть в армии, хоть в системе образования проходят под знаком доллара — сэкономить бюджет, чтобы государство как можно меньше давало людям, как можно меньше тратило. Я в принципе не вижу внятной политики государства.

Цифры

* 30% населения Приднестровья составляют русские, это максимальный показатель среди зарубежных стран
* 75% населения России считают себя православными
* 20% населения страны периодически участвуют в таинствах Православной Церкви

http://www.trud.ru/

[ALPAUT]

Две цитаты:
1)— Я пессимист. Я считаю, то, что произошло на Манежной, — это хорошо, но мало.
2)— Церковь может помочь, но не призывами к чему-то
Мямля безумное...
Уж лучше получать гранды из-за рубежа ,чем из сурковской патриотической кормушки ...

[Turku Kettola]

Сообщение от ALPAUT

Две цитаты:
.....
Уж лучше получать гранды из-за рубежа ,...

Чем лучше ?

И главное - кому лучше ?

[ALPAUT]

По принципу - из двух зол..
Американская либеральная идея глубоко враждебна русскому обществу.Разрушить государственность России ,США на сегодня ,не в силах. Прозападные фонды несут камерную роль ,и никакую угрозу для власти не представляют.
Другое дело националистические движения внутри страны .События показали,что эти силы могут быть безконтрольны ,а авантюристы могут их возглавить.Власти в спешном порядке создают управляемых "фашиков". Используя персонажей типо Кураева, Проханова и т.д. пытаются манипулировать националистически настроенным эллекторатом.Создание "народного фронта" - из той-же схемы.
Вопрос.... - как долго сможет власть управлять этой ,наиболее агрессивной частью общества ,являющемся к тому же, подавляющим большенством?...
История показала,как русские воодушевленно могут уничтожать сами себя.
Так,что лучше для русских все же гранды из-за рубежа.

[Turku Kettola]

То есть власти России взяли на вооружение тезис, что "всякое инициативное движение надо организовать и возглавить ?"

[Turku Kettola]

30 июня 2011

Александр Щипков

Раздражённое меньшинство

Источник: Нескучный сад


Двадцать лет назад, на фоне крушения сверхдержавы Церковь оказалась, возможно, единственным общественным институтом, чей авторитет был очевиден подавляющему большинству. Сегодня отношение общества к Церкви куда менее однозначно. И в интернет-блогах не редко можно наткнуться на очень резкие суждения о Церкви: часто тон этих суждений переходит все границы; и тем не менее любое событие, связанное с Церковью вызывает в обществе, как кажется, все чаще негативную реакцию. "Нескучный сад" начинает опрос: Действительно ли отношение наших сограждан к Православной Церкви изменилось? Почему Церковь стали любить меньше? Сегодня на эти вопросы отвечает журналист Александр Щипков.

На самом деле никакого изменения в отношении общества к Церкви нет. Причем не только за последние 20 лет, но и с советских времен. Менялось отношение власти, государства, а общество всегда относится к Церкви примерно одинаково. Многолетние социологические исследования (включая закрытые советские) показывают, что наше общество на 80 процентов религиозно, и эти 80 процентов, естественно, относятся к проявлению религиозности положительно. Негативно или безразлично относятся к Церкви оставшиеся 20 процентов – нерелигиозные люди. Меньшинство всегда заметнее большинства и агрессивнее. Оно активно нападает, критикует, пытается потеснить. Отсюда возникает иллюзия, что общество сегодня относится к Церкви хуже, чем вчера. Да, в газетах критикуют РПЦ. Замечу – гораздо меньше, чем в конце 90-х. Да, появился интернет. Но не стоит преувеличивать влияние блогеров, как на политической площадке, так и на религиозной. Все эти публикации, пусть не единичные, вовсе не отражают мнение всего общества. И "Нескучный сад" тоже попался на эту удочку и решил посвятить целый номер анализу несуществующего конфликта между обществом и Церковью. Повторяю, даже при советской власти этого конфликта не было. У народа Церковь не вызывала раздражения, она раздражала определенную прослойку. И продолжает раздражать. И будет раздражать впредь. В 1917 году это "раздраженное меньшинство" взяло власть, и начались гонения. Может ли это повториться? Не только может, но, скорее всего, повторится. И не через столетия, а "в исторически короткие сроки", как говаривали еще совсем недавно. Причем когда эти гонения начнутся, "раздраженное меньшинство" будет лукаво обвинять Церковь, что де она и спровоцировала эти гонения. Ровно так же, как говорит о том, что, мол, никто другой как РПЦ и несет ответственность за октябрьский переворот и красный террор. Все это – блеф.

Вот сегодня всех нас пугают растущей клерикализацией, пытаются внушить, что Церковь лезет в государственные дела. Но что такое клерикализация? Это когда профессиональные служители некой религиозной организации берут власть и диктуют государству, что и как ему делать. Очевидно, что такая ситуация сегодня не просматривается ни в какие микроскопы. У нас светское государство, власть достаточно жесткая и бесцеремонная, особенно если речь идет о принятии политических решений. Смешно говорить о том, что государство допустит проникновение Церкви в сферу своих обязанностей. Но Церковь влияет на общество. Здесь государство, слава Богу, подвинулось, не препятствует. Это не нравится атеистам (и гуманистам), и они лукаво производят подмену понятий: обвиняют Церковь в попытке клерикализации светского государства, а на самом деле хотят выключить ее из общественной жизни и добиться секуляризации общества. Михаил Прохоров в программе Познера заявляет: "Пусть Церковь занимается тем, чем она должна заниматься – духовной жизнью, а мирскими делами займемся мы сами". А что такое мирские дела? Это наша с вами жизнь: учеба, работа, воспитание детей. Мирская жизнь – это жизнь общества. Представляю как Прохоров "займется" нашей с вами мирской жизнью – он отделит ее от нашей духовной жизни, то есть попытается отделить Церковь от общества. Не получится. Потому что российское общество очень религиозно и "секуляризировать" его можно только кровью. Нет других способов. Сегодня главным критиком Церкви становится "Правое дело". Вслед за своим патроном атеист Леонид Гозман требует, чтобы РПЦ была "Церковью Патриарха Тихона, а не Церковью Патриарха Сергия". Хочется спросить: "А вы-то тут при чем"? Эти серьезные ребята с деньгами сегодня становятся флагманом "раздраженного меньшинства" и так просто от нас не отстанут. Тактика будет проста – покупай и разделяй.

Так что гораздо интереснее анализировать не причины мифической "неприязни" общества к Церкви, а природу пиар-кампании, цель которой – отделить Церковь от общества.


religare.ru

[Turku Kettola]

Недавно набрел в сети на сайт Германа Стерлигова и неско удивился произошедшей с ним "метамарфозе". Сейчас он истовый православный христианин с оригинальной и активной позицией. А для меня его имя ассоциировалось с лихими 90-тыми российской жизни, когда немало "предприимчивых" и рисковых молодых людей становились в одночасье богачами, срубая шальные деньги. И вот такой вот зигзаг судьбы. Впрочем, судите сами :




Энциклопедия моих ошибок


(на пути к нормальной жизни)

обновлено

1. Вода из скважин
Вода из глубинных скважин (более 100м) может быть чистой, но не может быть полезной. На такой глубине нет многих микроорганизмов, необходимых для организма человека. Это - мертвая вода. Ее хорошо использовать для смыва бачка унитаза, мойки машины или посуды. Но даже скотине ее давать не надо - будет слабеть. Воду надо пить из колодцев. Раньше пили еще из рек и ручьев. Но уже давно их загадили проклятые ученые своими бесконечными изобретениями.
обсудить (41)

2. Елки на Рождество
Новогодние елки - из языческих сатанинских древних обрядов. К Рождеству Христа не имеет никакого отношения. Тем более дед мороз и снегурочка.
обсудить (48)

3. Поддельное золото
Золото чаще подделывают в слитках, чем в монетах. По миру гуляет не менее 600 тысяч четырехсотунцовых поддельных слитков со штампом Форт Нокс. Без предварительного сверления каждого слитка покупать их нельзя ни в коем случае.
обсудить (29)

4. Благодатный огонь
Прочитал в Лицевом своде Ивана Грозного о чуде схождения благодатного огня. Оказывается, происходило это так: в Великую пятницу над гробом Господнем вешали лампады и Кувуклию закрывали. В Великую субботу собирались верующие, молились, никто в Кувуклию не заходил, и в какой-то момент в окошке пустой Кувуклии появлялся свет - лампады зажигались сами. Тогда открывали Кувуклию и зажигали свечи от лампад, которые зажглись сверхъестественным путем. А сейчас туда запускают человека в рясе, и через какое-то время он выходит с зажженными свечами и сообщает, что лампады зажглись сами, он, мол, видел. Типа чуда "елочка, зажгись" для маленьких глупых детей.
обсудить (43)

5. О бабе-осеменаторе
Большинство коров покрываются не быком, а бабой-осеменатором. Таких коров лучше не покупать и молоко от них не пить. Из-за предрасположенности к лейкозу. Корове от лейкоза ни горячо, ни холодно, а у человека может начаться лейкемия – рак.
обсудить (16)

6. О русской печке
Русскую печь лучше делать без подтопка – как раньше. Меньше головной боли и меньше дров для того, чтобы протопить. Подтопок с плитой, если нужен, лучше ставить рядом – отдельно от русской печи и выводить трубу в дымоход русской печи. И готовить удобнее, и главное, топится хорошо, и, если надо, одновременно. Кроме того, на соединительной чугунной трубе хорошо все сушить.
обсудить (11)

7. О прививках
считал что прививки ОТ болезней - оказалось, что ПРИВИВКИ БОЛЕЗНЕЙ.
обсудить (48)

8. О фундаменте для сруба
Для деревенских срубов ленточный из ЖБ фундамент даром не нужен. Дорого, долго и ни к чему. Быстро и дешево ставить на камнях больших, на стыках венцов и посередине бревен. Занимает один, максимум – два дня весь фундамент. Но надо, чтобы его делали те, кто будет складывать сруб, чтобы не бухтели, что сваи им кто-то неправильно поставил. На верхний срез сваи можно класть бересту или рубероид, чтоб не напитывалась водой.
обсудить (28)

9. О банях
Баню, если делать, то сразу две. Одну - для семьи, другую – для гостей. От гостей бывает зараза инфекционная. Особенно, если гости из Москвы или ведут легкомысленный образ жизни.
обсудить (22)

10. Об образовании детей
Детей в школу отдавать нельзя. Сколько бы они там ни пробыли – вред неисправимый. Учить надо дома. Учителей лучше брать попроще из соседней сельской или городской школы. Смотреть не только на внешний вид и на поведение учителя, но и на то, какая у него семья, кем и какими стали его дети.
обсудить (64)

11. Об овечьем помете
Овец и лошадей нельзя ставить рядом. Лошади травятся овечьим пометом.
обсудить (10)

12. О заготовке дров
Заготавливать дрова (пилить деревья) надо зимой, а не летом. В дереве нет соков (не надо сушить, лучше колоть, легче таскать) и по снегу удобней таскать до дому. Летом сохнут наколотые дрова несколько месяцев. Много заготавливать не надо - на третий год даже колотые березовые дрова начинают портиться.
обсудить (16)

13. О банках
Нельзя брать кредиты в банках. Никогда. Ни по какому поводу. Ни при каких обстоятельствах. Это всегда – игра в одни ворота.
обсудить (45)

14. Нельзя платить нанятым рабочим авансы или деньги за часть от оговоренных работ. Только за всю выполненную работу. Причем, если результат работы (допустим,сложенная печь) требует проверки временем, то часть денег отдать надо через месяца три испытания печи. Без этого, если что будет не так, печника не дозовешься.
обсудить (23)

15. Собак на участке надо держать на цепи, потому что очень много бешенства у лис и бродячих собак. Могут подраться и заразить хозяйского пса. А он потом неожиданно кинется на взрослых или детей. Если к дому повадилась бродячая собака - стрелять, не дожидаясь выяснения, бешеная она или нет.
обсудить (18)

16. Топка русской печи не должна быть выполнена из огнеупорного кирпича - очень долго доводить до кондиции (до белого инея), необходимой для запекания пищи или выпечки хлеба.
обсудить (9)

17. Еще нельзя класть печь зимой в доме без окон. Когда начинаешь протапливать, влага внутри кирпича и глиняных стяжек начинает, то замерзать, то оттаивать, и печь лопается через некоторое время.
обсудить (4)

18. Нельзя держать овец на бетонном или дощатом полу - может начаться копытная болезнь.
обсудить (11)

19. Любые театры и кино оказались школой дьявола (по Златоустому).
обсудить (24)

20. Московская патриархия оказалась сборищем еретиков и безбожников . Зарубежная церковь оказалась еретической. Старостильные греки оказались еретиками. Русские старообрядцы ведут свою духовную родословную тоже от еретиков периода Аввакума.
обсудить (118)

21. Правильным Ветхим Заветом оказалась Септуагинта, а не масоретская редакция библии. Современный новостильный символ веры оказался неправильным. Креститься надо двумя перстами, а не тремя. Оказалось, что год моего рождения в летоисчислении от Рождества Христова не 1966, а 1974.
обсудить (76)

22. Думал, что Менделеев - великий ученый, оказалось - проклятый колдун-алхимик.
обсудить (30)

23. Возил беременную жену по пробкам в роддом. Опомнился и стал возить небеременную акушерку домой к рожающей жене.
обсудить (23)

24. Был в полной уверенности, что без стоматолога не обойтись. Потом добрый человек рассказал мне о забрусе и перге и, Слава Богу, вот уж четыре года не был у стоматологов.
обсудить (32)

25. С детства, начитавшись «Мойдодыра», чистил зубы. Всегда удивляло, почему зубные пасты рекомендуют федерации стоматологов. Наконец, все стало на свои места - это главное средство разрушения здоровых зубов.
обсудить (19)

26. Праздновал новый год 1 января. Теперь праздную 1 марта (по старому стилю).
обсудить (36)

27. Думал, что аборт - это прерывание беременности, оказалось - убийство ребенка во чреве матери.
обсудить (24)

28. Ошибочно считал политиков самыми опасными людьми для человечества. Теперь понял, что самые опасные люди - ученые. Политики, как неразумные дети, всего лишь играют в смертельно опасные игрушки научного прогресса, которые им подсовывают создатели этих игрушек - злые ученые-колдуны.
обсудить (10)

29. Боялся СПИДа. Оказалось, что никакого СПИДа не существует. Достаточно не делать никаких прививок болезней, жить нормальной жизнью, и никакого имуннодефицита не будет. Оказалось, что СПИД - сказка, объясняющая массовое снижение иммунитета у целых народов (реально, вызванное массовой вакцинацией всякой заразой). И побочный эффект - массовая пропаганда поганой контрацепции.
обсудить (12)

30. С детства праздновал 9 мая – думал, что это день победы.
обсудить (59)

31. Жуков оказался не великим полководцем, а живодером и карателем, одерживавшим победы за счет звериной жестокости по отношению к СВОИМ солдатам и офицерам.
обсудить (44)

32. Когда был безбожником, держал в квартирах и в домах собак. Оказалось, грех большой. Получается, что жил в конурах. Еще с собаками и разговаривал, т.е. сам уподоблялся собаке. Еще говорил, что собака – друг человека. При этом утверждал, мол, скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. В общем, атас.
обсудить (29)

33. Думал, что пластиковая бутылка - нейтральная среда. Оказалось, при соприкосновении с водой выделяет бифенол (яд).
обсудить (19)

34. Оказалось, что ветряная и солнечная электроэнергетика очень опасны для человека и окружающей среды. Вибрация и шум от ветряных мельниц разрушительно действует на организм человека, прежде всего, на мозг. Ставить их приходится недалеко от дома, так как при удалении теряется значительная часть вырабатываемой электроэнергии. Можно себе представить, сколько ветряков появится вокруг нас при переходе на ветряную электроэнергетику - спрятаться будет некуда.
С солнечными батареями три засады, понятные уже сейчас:
1. Чудовищно вредное производство аккумуляторов для них.
2. Еще более опасный и вредный процесс утилизации после вырабатывания срока службы.
3. Покрытие всевозможных поверхностей сплошным слоем солнечных аккумуляторов: лугов, долин, полей и гор. Ведь каждая батарея производит очень мало электроэнергии, поэтому ими будет занята вся свободная поверхность суши. Передохнут жучки, паучки, птички и прочие. Это - неизбежная новая экологическая катастрофа.
Выход – не в замене типа источников электроэнергии, а в поступательном уменьшении потребления электроэнергии.
Для этого надо вводить международные ограничения и на производство и на потребление электроэнергии в расчете на душу населения каждой страны.


sterligoff.ru

[Turku Kettola]

23 января 2012

Александр Щипков

Как разрушить православную церковь. Инструкция


В течение последних двадцати лет отечественная атеистическая мысль находилась в неустанном поиске новой формы борьбы с православием. Если при советской власти "научные атеисты" пытались доказать, что "Бога нет", то теперь острие борьбы направлено на то, чтобы доказать, что не существует самой Церкви. Церкви не как института, а как Тела Христова. Советской власти не удалось уничтожить в народе веру во Христа Спасителя, почитание Божией Матери и святых угодников. Взялись с другой стороны.

Новая идеологическая установка, навязываемая общественному мнению противниками христианства, уже овладевает умами православных мирян и даже духовенства. Чтобы убедиться в этом далеко ходить не нужно – загляните в соответствующие сообщества ЖЖ, ФБ или на популярные православные сайты.

Итак, изучаем инструкцию по уничтожению Православной Церкви. Кратко и схематично излагаю теорию, цель которой доказать, что Церкви нет.

Первый тезис. В конце XIX – начале XX веков Российская Православная Церковь представляла собой государственный институт, который насаждал православие, служил господствующей власти и в результате вызывал презрение, раздражение и ненависть во всех слоях общества, таких как дворянство, интеллигенция, крестьянство, фабрично-заводские рабочие и даже в среде самого духовенства. (На эту тему, в рамках такой новой дисциплины как историческая социология, уже подготовлены соответствующие работы).

Второй тезис. В 20-е 30-е годы XX века были расстреляны, арестованы или бежали заграницу представители духовного сословия. Репрессии являются закономерным следствием ненависти к Церкви абсолютно всех слоёв дореволюционной России. Таким образом, вина за репрессии ложится на саму Церковь.

Третий тезис. К началу Великой Отечественной войны Русская православная церковь перестала существовать как религиозная институция. Она полностью и окончательно исчезла с исчезновением духовного сословия.

Четвертый тезис (самый главный). В 1943 году решением правительства была создана новая религиозная организация – РПЦ МП, которая не имела никакой институциональной связи с предыдущей церковной структурой. Иными словами апостольская преемственность прервалась.

Пятый тезис. В послевоенный период, вплоть до 1991 года новая религиозная организация РПЦ МП руководствовалась в своей деятельности исключительно целями и интересами советского государства, а не церковного народа.

Шестой тезис. В постсоветское время Церковь сохранила тот же характер отношений с государством, что и при советской власти, но в новой форме. Государство клерикализовалось, а Церковь обмирщилась.

На основании этих шести тезисов носителям православного религиозного сознания настойчиво навязывается следующий вывод: Церковь из Тела Христова превратилась в мирское учреждение. То есть исчезла. Её больше нет.

Именно эти идеи ежедневно в той или иной форме спрягаются и склоняются на православных сайтах устами многих церковных журналистов и духовенства. Устами самих православных пропагандируется та ложная идеологическая концепция, которую нам сформулировали противники христианства.

Повторю. Если при советской власти все силы были направлены на то, чтобы доказать, что Бога нет, то сегодня осуществляется попытка убрать Церковь, как мистический институт, как ekklesia, как собрание и соединение живых и мертвых. Доказать, что она давно уже исчезла. Исчезновение Церкви – это разрыв со Христом и разрыв внутри сообщества верных. Если не удаётся вытравить из религиозной народной памяти самого Христа, то возникают попытки перекрыть к Нему путь через таинственную суть Церкви.

Эту цель поставили перед собой враги христианства и немало преуспели в этом, если судить по умонастроениям активных публицистов из числа мирян и духовенства.

Эту теорию разрушает одна единственная историческая фигура – это патриарх Сергий Страгородский, которому удалось сохранить апостольскую преемственность в Русской Православной Церкви и тем самым сохранить её. Именно поэтому его имя очерняется на протяжении уже 70-ти лет. Именно поэтому осуществляются постоянные попытки доказать, что патриарх Сергий был неканоничен, нелегитимен, нравственно и богословски несостоятелен и так далее. А на деле и по существу он оказывается единственным звеном между Церковью дореволюционной и Церковью нынешней, которое разрушает всю эту стройную концепцию из шести тезисов. Если антихристианам удастся "выбить" это звено из сознания членов Церкви, значит удастся утвердить в православном сообществе мысль о том, что перед войной Церковь окончательно исчезла и мы пребываем в некой новой самосвятской структуре. Соответственно все хиротонии, все крещения и остальные таинства недействительны и самого русского православия не существует уже несколько десятилетий.

Советской власти нет, но сегодня перед Церковью возникли новые, не менее опасные угрозы. Чтобы им противостоять нужно, ясно понимать какие идеологические приёмы и исторические подтасовки используются в борьбе с нами.

В предисловии к книге Татьяны Щипковой "Женский портрет в тюремном интерьере" Патриарх Кирилл сказал, что складывается ложное ощущение, что нас сегодня окружает реальность, "не требующая никаких особых усилий, чтобы исповедовать Христа".

Усилия требуются. Именно от нас.


www.religare.ru

[Turku Kettola]

Цитата из интервью :

А.К. -

Мне кажется, что судьба человечества определяется формулой: сможет ли шоу-бизнес разрушить мусульманскую систему ценностей так же быстро, эффективно и необратимо, как он это сделал с христианством. Как бы ни относиться к исламу, это наши родственники по средиземноморской цивилизации, и наш конфликт с ними — это конфликт семейный. А вот «Дом-2» — это «Чужой» и «Хищник» в одном флаконе. Это культура смерти. «Бери от жизни все» — в этой идеологии нет повода для служения, для отказа от чего-то. А создание семьи и рождение ребенка — это служение и отказ. Как только программа «Дом-2» с ее культом гедонизма, потребления станет нормой на телевидении Саудовской Аравии, это будет означать конец нашей цивилизации.







Андрей Кураев: Через меня переступи и иди дальше в реальную церковь.


Протодиакон Русской православной церкви, автор официального учебника по основам православной культуры и один из самых известных российских православных миссионеров Андрей Кураев активно ведет блоги в социальных сетях, выступает по радио и на телевидении, читает лекции по всему миру. Его деятельность вызывает острые споры и частые нарекания. Священники нередко называют его «лукавым философом на ниве православия» и «заблудившимся миссионером». В интервью «Снобу» Кураев рассказал, почему он не согласен с арестом Pussy Riot и чем опасен феномен яркого проповедника.


Начнем с самого злободневного вопроса. Две девушки из Pussy Riot были арестованы в начале марта за выступление в храме Христа Спасителя. Что вы об этом думаете?

Полагаю, что правоохранительные органы исходят из того, что были оскорблены чувства членов Православной церкви. Мне очень не хотелось бы, чтобы от моего имени на кого-то надевали наручники.


Но ведь церковь официально заявила, что требует, чтобы участницы панк-группы были наказаны за свой поступок.

Церковных людей провоцируют на участие в пьесе, где нам уже отведена совершенно определенная роль и заготовлены телекамеры, чтобы снимать наши заказанные режиссером гримасы. Но я не подписывал контракт с этой телекомпанией. Зачем же я должен послушно исполнять эту роль? Я не хочу. Естественно, наша первая реакция — возмущение. Но надо уметь брать под контроль это понятное чувство. Следом должны включаться память, разум и совесть.


А вообще как вы относитесь к провокации?

Сам по себе жанр не вызывает во мне возмущения. Я и сам человек провокационный, скандальный. Другой вопрос, насколько это уместно именно в данном случае. Что бы кто ни думал о Патриархе или о Путине, больно от этого выступления не Путину, а той простой бабушке, которая пришла на службу и которую это всерьез задело. Она-то в чем виновата?


Pussy Riot выступали против тесных связей Православной церкви с властью. Вы согласны, что есть такая проблема?


Несомненно, у многих церковных людей разного уровня влияния есть желание прильнуть к государственному плечу. В этом смысле вот что меня беспокоит: если у них будет политическая возможность пойти дальше светских и внутрицерковных запретов, смогут ли они остановиться? На днях я перечитывал книжечку с очень претенциозным названием «Русская идеология». Ее автор — архиепископ Серафим Соболев. Из эмиграции он написал, что, когда большевики будут свергнуты и царь-батюшка вернется в Россию, тогда наконец отменят «вредный закон о свободе совести» и будет введена смертная казнь за проповедь атеизма. Это пишет человек в 1939 году, уже по ту сторону русской катастрофы! Он хоть чему-нибудь научился или нет? А те, кто сейчас переиздают его книжки и даже говорят о его возможной канонизации? Вопрос не только в архиепископе Серафиме, а в целом в наших убеждениях и ценностях: чему мы научились после страшного опыта XX века. Боюсь, что ничему.


Каким образом Советский Союз сказался на истории России?


Большевистский режим сломал хребет русскому народу. Это хорошо видно по недавним политическим разборкам. У нас минимизирована способность к самоорганизации и к самообороне.


Что вы думаете про митинги на Болотной и Сахарова?


Думаю, что единственно приемлемая поза этой зимой для гражданина была в том, чтобы прийти на митинг на Болотной площади, но стоять спиной к ораторам, обозначая тем самым: «Мы тут не для вас. Мы для себя. И мы ни для кого не хотим быть пушечным мясом или массовкой. Мы просто хотим быть свободными людьми».



А вы сами ходили?

Нет, зачем? Я считаю, что на митинги можно ходить, если иначе тебя не услышат. В моем случае это не так: только у моего блога 10 тысяч подписчиков. По-моему, главный мотив людей, которые пришли на эти митинги, заключался в том, чтобы найти повод для самоуважения. Помните, у Галича: «Сможешь выйти на площадь в тот назначенный час?» Для большинства это была возможность выйти из колеи, переступить через красные флажки. И тем самым найти повод для простого самоуважения. Мне же повод для этого не нужен. Жизнь и так бросает мне достаточно разных вызовов.



Но видно, что вы следили за этими событиями. Какими были ваши ощущения: воодушевление, страх?


Мне стало страшно только в самом конце митинга в Лужниках, когда Путин начал цитировать Лермонтова со своим «умремте же под Москвой». Нельзя вызывать духов гражданской войны, нельзя злоупотреблять военной символикой и метафорами! И важно помнить: что позволено Юпитеру, не позволено быку. И наоборот. Оппозиция имеет право быть тупой и агрессивной. Меня это не волнует, потому что она действует не от имени моей страны, а значит, и не от меня. А государственная власть некоторым образом действует от моего имени. Когда истерит Удальцов, меня это совершенно не волнует. А когда лидер государства, как площадной оратор, начинает подначивать толпу: «Мы победим, а кто не с нами, те враги» — вот уже страшно. А вдруг он это всерьез, а не ради зарядки?



Многих воцерковленных людей смущают высказывания официальных церковных чинов о том, что нужно носить, или что роман «Лолита» нужно запретить, или что верующие не должны ходить на митинги и прочее. Что вы им посоветуете?


Не надо преувеличивать степень навязчивости тех или иных суждений, даже если они принадлежат людям, облеченным церковным статусом. Разве мы пришли в церковь затем, чтобы получить инструкцию, как относиться к Владимиру Набокову или какую одежду носить? Мир православия — это мир множества людей, и живых, и уже отошедших, но оставивших свои мысли и книги. Поэтому вхождение в мир православия не освобождает тебя от личной ответственности за твой выбор — вот что я пробую донести до своих семинаристов и до православных людей на публичных лекциях. Приведу пример: в интернете ходят списки цитат из святых отцов о том, что еретиков и кощунников надо казнить. Я составил и тоже опубликовал другой список цитат, тоже святых отцов и на эту же тему, но с противоположными суждениями. Если тебе нравится та или иная позиция, имей в виду, что это твой выбор, а не просто твое «смиренное послушание православному преданию».


Правильно ли я поняла, что воцерковленному человеку, которого сильно смущают официальные высказывания церкви, вы советуете просто не обращать на них внимания?



В общем, да. Это не то, из-за чего стоит уходить от Христа и Его Церкви.


Но вы человек, вписанный в церковную иерархию. Как вы можете так говорить?


В начале 90-х годов корейская автомобильная компания «Дэу» открыла завод по сборке своих машин в Узбекистане. Идея сама по себе — кошмар любого российского мужика. Корейская машина, собранная узбеками, — такого и бесплатно не надо. Дистрибьюторы это учли и выпустили самый гениальный рекламный ролик из всех, что я когда-либо видел. Там показан сборочный цех, длинный-длинный, совершенно пустой, ни одного человека, и только роботы куда-то тычут своими металлическими пальчиками, что-то паяют, крутят. И тут в объектив камеры тихо-тихо, на цыпочках входит характерный узбек в тюбетейке, в халатике и, озираясь, говорит: «Я тут ничего не делаю. Это все они» — показывая на роботов.
Мы, люди в черном, очень разные, пестрые и нередко плохие, но в церковь вы все же можете прийти именно по той причине, что мы тут ничего не делаем. Это Господь совершает таинство в алтаре — через мои недостойные руки. И может получиться так, что я вас накормлю, а сам останусь голодным. Я сам недостоин того великого таинства, которое преподаю вам.


Вы говорите, что лидер государства отвечает перед гражданами за свои слова. Так же и человек, возглавляющий церковь, несет ответственность за свои слова перед всеми воцерковленными. Разве не так?


Думаю, да.


Вы ему об этом напоминаете?


Я не претендую на роль спасителя России или Русской церкви. Я слишком хорошо знаю церковную историю и помню, что часто человек, который мнит себя спасителем, на самом деле достигает ровно противоположного результата. Поэтому, когда у меня появляются обличительные импульсы в стиле «Не могу молчать!» (а они время от времени появляются), я напоминаю себе булатовские строчки: «А кто ж меня назначил дежурным по апрелю?» При этом я говорю себе, что это не трусость, а трезвость. Ну, я так себя оправдываю.



Вас называют православным диссидентом. Как вы к такому своему званию относитесь?



Никак не отношусь. Удостоверения такого у меня нет, и какие льготы к нему прилагаются, я не знаю. В интернете или в прессе в один и тот же день я могу узнать, что я тайный советник патриарха, серый кардинал Московской патриархии, и тут же могу узнать, что уже все готово к тому, чтобы лишить меня сана.

Публичные люди современной Церкви, работая в интернете, принимают на себя неслыханное в былой церковной истории количество ежедневных поношений. Вряд ли проповедники прошлого читали столько грязи о себе.


Вы переживаете, когда читаете про себя гадости?



Раньше переживал, конечно. Пробовал как-то отвечать, оправдываться. А сейчас уже нет. Старый я, что ли, стал.


А когда вас хвалят, гордитесь?



Естественно, ведь я человек. Читая добрые слова, я радуюсь. Правда, нередко приходится читать, что Кураев ищет славы. Честно скажу: вот это — неправда. Тщеславие у меня есть, но оно давно удовлетворено. Моя фотография была на обложках журналов, во всех ток-шоу я побывал, коллекцию всевозможных комплиментов я уже собрал.

Я даже побаиваюсь своего своеобразия. Существует феномен яркого проповедника: чем более ярок проповедник-миссионер, тем больше риск, что он будет людей приводить к себе, а не в церковь. Это заметно по многим людям, которые называют себя учениками отца Александра Меня. У меня, наверное, есть такая же проблема. Поэтому я принципиально не становлюсь священником, чтобы никто ко мне не прикипал. В этом смысле я «тефлоновый»: через меня переступи и иди дальше в реальную церковь.


В чем для вас принципиальная разница между дьяконом и священником?



Во-первых, для меня принципиально важно, что я не исповедую людей. Одно дело — читать лекции, рассказывать о православии в целом. Другое дело — проецировать вечные заповеди в конкретную жизненную ситуацию малознакомого человека. Это очень трудное дело. И я на него не решаюсь. Я не чувствую в себе духовного опыта, чтобы предлагать людям свои советы и говорить, как им жить.
Во-вторых, у меня есть роскошь, которую не может позволить себе священник: я могу сам выбирать собеседника.



А зачем вы проповедуете? В чем ваша миссия?



У меня все еще есть, может быть, безумное убеждение, что православие — это то, что может сделать счастливым не только меня.



Сегодня очень многие люди занимаются йогой и медитацией, ищут духовных наставников. Как, по-вашему, меняется духовное состояние современного человека?

Мне кажется, что судьба человечества определяется формулой: сможет ли шоу-бизнес разрушить мусульманскую систему ценностей так же быстро, эффективно и необратимо, как он это сделал с христианством. Как бы ни относиться к исламу, это наши родственники по средиземноморской цивилизации, и наш конфликт с ними — это конфликт семейный. А вот «Дом-2» — это «Чужой» и «Хищник» в одном флаконе. Это культура смерти. «Бери от жизни все» — в этой идеологии нет повода для служения, для отказа от чего-то. А создание семьи и рождение ребенка — это служение и отказ. Как только программа «Дом-2» с ее культом гедонизма, потребления станет нормой на телевидении Саудовской Аравии, это будет означать конец нашей цивилизации.


Вы сами из нерелигиозной семьи, поступили на факультет научного атеизма, а потом вдруг крестились в 19 лет. Расскажите, как это произошло?



Как сказал отец Сергий Булгаков, неверующий человек, изучающий историю религии, подобен евнуху, который сторожит чужой гарем. Было что-то неприличное в наших студенческих посиделках до утра, когда мы говорили о Боге и строили самые разные гипотезы, а наутро ничего в нашей жизни не менялось. Еще тогда мне очень запали в душу строки Марины Цветаевой: «Грех над церковкой златоглавою / Кружить и не молиться в ней».

Я понял, что из религиозных текстов и кружевных разговоров про них, из мира чтения надо совершить шаг в мир жизни. Крестившись, я хотел из читателя превратиться в человека.


Вы думали о монашестве?



Естественно, думал. Я считаю, что православный юноша, который хотя бы полгода не мечтал о монашестве, — это плохой православный.

Но есть вещи, которые надо делать в состоянии юношеского безумия: принимать сан, жениться, принимать монашество. Как в некоторых профессиях нужно с детства ставить голос или заниматься растяжкой, так и тут нужно привыкать к жизни в монастыре, пока ты еще мягкий, как пластилин. А потом уже поздно.

Кроме того, я люблю монашество и поэтому считаю, что туда надо идти с идеей чего-то отдать, а не получить. Представьте, придет к вам совершенно незнакомый старик и скажет: доченька, я тебя очень люблю, прими меня на старости лет... Если я сейчас приму монашество, для монастыря я, скорее всего, буду обузой.


Что вы думаете о роскоши, в которой живет православная верхушка?



Я знал, что вхожу в церковь, у которой есть свои традиции, в том числе такие, которые мне не понравятся. Как говорил товарищ Сталин, «у меня нет других писателей». А у Христа нет другой Церкви, запасной, где все было бы идеально.


Как вы отдыхаете?

Для меня лучший отдых — это когда ко мне приходят мои внучки.


Как вы их воспитываете?

Я их родителям сразу честно сказал: имейте в виду, я девчонок буду баловать. Воспитывать я их не буду, это ваше дело. Я им буду все разрешать. Сейчас я больше всего боюсь, что трехлетняя Катенька задаст мне какой-нибудь страшный жизненный вопрос — как я на него отвечу?


С Какой, например?


Откуда мясо берется? Не знаю, как рассказать о смерти животных, смерти людей, наших взаимоотношениях. Вот мы смотрим передачу из жизни животных, лев гонится за антилопой — красиво, ребенок счастлив. Но когда доходит до финала, я быстро переключаю канал.


www.snob.ru

[Turku Kettola]

Протоиерей Всеволод Чаплин
О том, что дороже жизни


События в мире, похоже, приводят нас к моменту истины. Да, его наступление может еще не раз перенестись, но многие вещи, ранее откладывавшиеся на потом – вроде как из мудрости, но на самом деле из страха – за последние недели были ясно проговорены. Готова ли Россия, а вместе с ней и другие православные страны, оставшиеся свободными от мирового диктата, заявить для всего мира собственный путь в государственном устройстве, экономике, праве, культуре? Многие люди сказали: да, потому что это и есть путь настоящей свободы. В ответ прозвучали недвусмысленные и недипломатичные угрозы. Нас пугают войной. Нам ясно дают понять: наш путь "неприемлем", даже если мы не навязываем его никому.

В связи с этим ребром встает вопрос: за что можно жертвовать жизнью – своей и даже чужой, если речь идет об агрессоре, от нападения которого ты обороняешься? Сергей Худиев правильно пишет (http://www.pravmir.ru/za-chto-ne-stoit-umirat), что не стоит умирать за интересы политиков и олигархов. Умирать вообще не стоит за земные интересы каких-либо групп или личностей, кроме твоих ближних и твоего народа, если они подверглись агрессии, и это Сергей Львович вполне признаёт. Впрочем, христиане шли на смерть и еще за одну важнейшую для них ценность. За веру.

И речь идет не только о мучениках первых веков, которых недвусмысленно побуждали отречься от Христа. В священной истории Церкви мы найдем десятки, если не сотни случаев борьбы против иноверных поработителей, даже если они – на словах и до времени, особенно пока шла война – обещали религиозную свободу. Самые близкие и известные нам примеры – Патриарх Гермоген, ополчение Минина и Пожарского. Поляки и боярская "элита" не требовали немедленного отречения от Православия. Более того, при их власти какое-то время наверняка можно было бы ходить в православные храмы, а главное – сохранять земную жизнь для себя и своих близких, а также земные блага. Однако Церковь, народ, лучшая часть элиты решили иначе. И предпочли смерть или победу медленному духовному умиранию под чужой властью. Несмотря на то, что "мудрые" голоса советовали не рисковать жизнями, установившимся в Москве относительным спокойствием, великолепными кремлевскими соборами и так далее.

Собственно, именно веру и стоит защищать прежде всего, даже прежде жизни близких и прежде границ твоей страны. Не случайно в Чине благословения воинских оружий, вошедшем в литургическое предание нашей Церкви, мы молимся о снисхождении Божией благодати на оружие и на носящих его именно "к защищению и заступлению Истины Христовы", а не ради независимости государства и не ради сохранения собственной семьи. Ведь вера – это то непременное, вместе с добрыми делами, что открывает нам дорогу в вечную жизнь, по сравнению с которой жизнь временная есть всего лишь вступительный экзамен. Ведь Господь сказал: "Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет" (Мк. 16, 16). Сохранение земной жизни без сохранения веры теряет главный, конечный смысл.

Не будем здесь спорить, спасутся ли неправославные христиане – я лично не исключал бы такой возможности по крайней мере для некоторых из них. Но я не могу представить себе в царстве Христовом тех, кто сделал целью жизни обывательское существование ради денег и вещей, ради развлечений и комфорта, ради "наслаждения" пороками. Именно такое целеполагание хотят сделать нормативным, "нормальным", чуть ли не обязательным силы, которые сегодня ратуют против нас.

Выбор нам предлагается очень жесткий. Нас призывают безропотно подчиниться цивилизации, в которой вера не может стать центром общественной жизни. В которой пороки, всегда считавшиеся преступными, не просто легализуются, но объявляются неприкосновенными в общественных дебатах. В которой греховное ростовщичество является основой экономического уклада. В которой вряд ли удастся оспорить прошитые в праве и политике идеологемы "Просвещения", рожденные воинствующим безбожием. В которой дети нынешних христиан, о чьей жизни мы сейчас печемся, почти наверняка отступят от веры своих отцов хотя бы потому, что не захотят быть "белыми воронами".

Оставаться духовно и политически свободными – значит, сохранить возможность созидать собственную цивилизацию. Где закон не будет оторван от вечных нравственных норм, данных неизменным Богом. Где власть будет оглядываться не только на "общественное" мнение, но и на высшую правду. Где экономика будет устроена не на "священном" банковском проценте и стремлении к якобы беспредельному "росту", а на основе принципа разумной достаточности стабильного потребления. Где будет сохранена возможность – и для личности, и для социума – не только исповедовать истинную христианскую веру, но и жить по ней. Где будет хотя бы в перспективе вероятным возрождение христианских идеалов государственности.

Вот такие два варианта выбора сегодня стоят перед восточными православными народами. Остановиться на развилке, как это многие пытались делать последние двадцать лет, похоже, уже не получится. Хитро ждать, "чья возьмет", – тоже. Верить убаюкивающим разговорам о том, что цивилизация безбожия как-то нас потерпит, и на наш век хватит, – значит, не замечать реальности и предавать будущие поколения. Кстати, это относится и к тем правым силам, которые сейчас вкладывают всю энергию в противостояние одному из братских православных народов. Нам нужно делать выбор вместе – выбор в пользу свободы, в пользу настоящей жизни. Той, которая не кончается здесь, но переходит в вечность.


religare.ru

[exbakinec]

Христианство это дитя иудаизма.Ислам это дитя иудаизма и христианства.Все три религии молятся богу Ветхого завета ,богу Моисея и Авраама.
Все три религии требуют от людей послушания старшим.Старшим может быть родитель ,воспитатель ,правитель и просто начальник.
Страно одно.Такие добродетельные религии и столько крови вокруг них.